1. Эстетика: наука о прекрасном

Скажи, откуда ты приходишь, Красота? Твой взор - лазурь небес иль порожденье ада? Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста, Равно ты радости и козни сеять рада.

Ш. Бодлер

А если это так, то что есть красота И почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде?

Н. Заболоцкий

Что такое искусство? Как объяснить пронзительное воздействие искусства на человека? Какая потребность побуждает людей создавать произведения искусства? Сколь долго существует искусство?.. Непростые это вопросы, и однозначно ответить можно, пожалуй, лишь на последний из них: искусство существует столько, сколько существует человек! Доказательством тому служит не только искусство Шумера и Древнего Египта, зародившееся в IV-III тысячелетиях до н. э., но и первобытное искусство верхнего палеолита, уходящее корнями в XL тысячелетие (400 веков!) до н. э.

"Что такое искусство?" - этим вопросом Лев Толстой озаглавил свою крупнейшую работу об искусстве, которая стоила ему пятнадцати лет напряженного труда. Величайший мыслитель пытается разобраться в удивительном феномене искусства, изучает все доступные ему работы предшественников, разбирает около семидесяти определений искусства, но... вопросы, вопросы растут, как снежный ком, а истина все ускользает.

Почему? "В каждом большом городе строятся огромные здания для музеев, академий, консерваторий, драматических школ, для представлений и концертов. Сотни тысяч рабочих - плотники, каменщики, красильщики, столяры, обойщики, портные, парикмахеры, ювелиры, бронзовщики, наборщики - целые жизни проводят в тяжелом труде для удовлетворения требований искусства, так что едва ли есть какая-нибудь другая деятельность человеческая, кроме военной, которая поглощала бы столько сил, сколько эта" (Лев Толстой).

Изображение бизона. Фрагмент наскальной живописи из 'Большого зала' или 'Зала быков' пещеры Ласко, Франция. Верхний палеолит, мадленский период, XII тыс. до н. э.- период расцвета пещерного искусства. Высокое качество живописи и ее прекрасная сохранность позволяют отнести пещерный комплекс Ласко к разряду первоклассных образцов пещерного искусства

Почему? "Во все времена молодые люди шли в искусство, обрекая себя на нищету, непризнание, неимоверно тяжелый труд, который в девяноста девяти случаях из ста не приносил ни славы, ни благополучия, ни даже внутреннего сознания успеха. Образ нищего художника - один из самых привычных в литературе всех времен. Но снова и снова люди несли свои жизни в жертву тому же искусству. Они шли непреклонно, как идет рыба - через пороги, через препятствия в извечные места нереста, погибая в пути, лишь бы выполнить заложенную природой высокую обязанность". А это наш современник, физик-теоретик, член-корреспондент АН СССР Е. Л. Фейнберг в работе "Кибернетика, логика, искусство" через 100 лет после Льва Толстого пытается распутать все тот же клубок вопросов. Возможно, многих удивит, что представитель точных наук занялся вопросами искусства. Ничего удивительного! Тайна искусства, загадка прекрасного всегда волновали ученых, и в этом мы еще не раз убедимся.

Венера Таврическая, III в. до н. э. Одно из первых в России произведений античного искусства

Так что же такое искусство? Каких только ответов на этот вопрос не было! Искусство объявлялось "подражанием природе" и "учебником жизни", "воспроизведением действительности" и "свободным формотворчеством", "недостижимым идеалом" и "высшей молитвой". Теоретики, критики, деятели и любители искусства наперебой утверждали, что искусство должно Услаждать и развлекать и что оно призвано воспитывать, что оно служит познанию жизни и что оно должно возносить душу человека к Богу, что оно призвано быть высшей формой общения между людьми и что оно есть недоступная для понимания "толпы" форма самовыражения художника...

Шарден. Прачка. Ок. 1737


Император Октавиан Август в образе Юпитера. I в. Волшебство искусства превратило тщедушного Октавиана в величавого Юпитера


Микеланджело. Скорчившийся мальчик. Между 1520-1534


Камея Гонзаго. III в. до н. э


Эрмитаж. В центре зала ваза Колыванской гранильной фабрики. XIX в.

Никакая другая область человеческой деятельности - ни наука, ни политика, ни религия - не истолковывалась столь разноречиво и противоречиво, как искусство. В самом деле, чтобы объяснить, что такое искусство, в нем надо найти такие свойства, которые одинаково подходили бы к музыке и литературе, архитектуре и живописи, скульптуре и танцу. Но как найти внутреннюю связь между торжественным великолепием здания Зимнего дворца и собранными в нем сокровищами Эрмитажа? Какая незримая нить связывает между собой Венеру Таврическую и прачку Шардена, грозного Юпитера и скорчившегося мальчика Микеланджело, миниатюрную античную камею и огромную колыванскую вазу? Споры об определении и назначении искусства велись на протяжении всей его истории и не затихли по сей день. И в том, что человечество, давно и однозначно определившее назначение других форм своей духовной и практической деятельности, никак не может "договориться" в определении искусства, и кроется, по-видимому, разгадка самого феномена искусства.

Кто осмелится сказать, что определил Искусство? перечислил все его стороны? А может быть, уже и понимал, и называл нам в прошлые века, но мы недолго могли на том застояться: мы послушали, и пренебрегли, и откинули тут же, как всегда спеша сменить хоть и самое лучшее - а только бы на новое!

А. Солженицын. Нобелевская лекция

Искусство многофункционально: оно способно решать самые различные социальные задачи, которые сплетены в нем в единый неразрывный узел. Среди других строго разграниченных форм человеческой деятельности искусство сохраняет поразительное свойство: быть всем и ничем особенным одновременно. Подобно науке искусство служит познанию окружающей действительности; подобно языку оно является средством общения людей, разрабатывая для этого специальные художественные "языки" музыки, живописи, поэзии и т. д.; вместе с идеологией оно участвует в определении системы ценностей; вместе с педагогикой оно служит исключительно сильным средством воспитания.

Человеку свойственно в многообразных по форме явлениях искать общую первопричину. Замечательных результатов на этом пути достигла наука физика. Достаточно напомнить закон всемирного тяготения Ньютона, связавший воедино и падение яблока, и движение планет. Поэтому символично, что именно физик Фейнберг в упоминавшейся работе пытается найти некоторую общую подоснову, которая могла бы объединить множество столь несходных функций искусства. Перечислим кратко лишь основные из них.

Прежде всего искусство является средством передачи чувств художника, оно позволяет сохранить для грядущих поколений духовный опыт, накапливаемый человечеством. Благодаря искусству происходит тот животворный обмен мыслями, чувствами, устремлениями, без которого немыслимо существование человека. Искусство делает духовный мир художника, способного постигать действительность с особой чуткостью и проникновенностью, достоянием каждого. Таким образом, благодаря гению Гомера, Рафаэля, Шостаковича мы становимся умнее, зорче, душевно богаче. В этом заключается так называемая коммуникативная (от лат. communicatio - сообщение) функция искусства.

Огромную роль играет просветительская функция искусства. Любой из нас может признаться в том, что многие яркие и незабываемые сведения он с наслаждением извлек не из учебников истории или географии, а из художественных произведений А. Дюма, Ж. Верна, М. Шолохова. Еще древние греки заметили удивительное свойство искусства: поучать развлекая. Эту же особенность искусства имел в виду и Н. Г. Чернышевский, когда говорил, что искусство - такой учебник жизни, который с удовольствием читают даже те, кто не любит других учебников. Ф. Энгельс отмечал, что из романов Бальзака он узнал об истории французского общества гораздо больше, чем из работ специалистов. Но еще важнее - способность искусства раскрывать тайники духовного мира человека, благодаря чему оно становится не только средством познания, но и инструментом самопознания. Раскрывая перед нами духовный мир своих героев, художник дает нам возможность познать и самих себя, понять в себе то, что без помощи искусства мы никогда бы не заметили и не осмыслили.

Каждый испытал на себе и воспитательную функцию искусства. Воспитывая, искусство обращается не только к нашей мысли, но и к нашему чувству; оно требует от нас не только понимания, но и сопереживания, и это последнее западает в глубины нашего сознания. Искусство позволяет нам прочувствовать и пережить то, чего никогда не было с нами в действительной жизни, и тем самым воспитывает нас, заставляя сделать выбор и встать на те или иные позиции. Таким образом, искусство становится средством не только эмоционального, но и идеологического воспитания.

Искусство должно нести людям радость наслаждения красотой, в противном случае оно перестает быть искусством. Так мы приходим к гедонистической (от греч. hedone - наслаждение) функции искусства. Без этой функции человек отвернется и от познавательных, и от идейно-воспитательных достоинств произведения искусства. Не случайно поэтому искусство часто смешивают с красотой. Но не только красота искусства доставляет нам наслаждение. Мы испытываем радость от соприкосновения с произведением искусства, от способности проникнуть в мысли и чувства гения, создавшего это произведение, от возможности приобщиться к великому таинству творчества. Прекрасно сказал В. И. Ленин, любивший "Аппассионату" Бетховена: "Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть наивной, думаю: вот какие чудеса могут делать люди!"

Шарден. Атрибуты искусств. 1760-е

Для среднего человека кажется ясным и понятным то, что искусство есть проявление красоты; и красотою объясняются для него все вопросы искусства.

Л. Толстой

Что красота есть необходимое условие искусства, что без красоты нет и не может быть искусства - это аксиома.

В. Белинский

Таковы основные функции искусства. Понятно, что каждый из исследователей искусства волей или неволей выделял ту функцию искусства, которая была ему более близка. Так, гуманист Лев Толстой считал важнейшей коммуникативную функцию: "Искусство есть деятельность человеческая, состоящая в том, что один человек сознательно известными внешними знаками передает другим испытываемые им чувства, а другие люди заражаются этими чувствами и переживают их". Философ Гегель - познавательную, пытаясь в чувственной форме познать "абсолютную истину". Физик Фейнберг считает, что "искусство... есть постижение интуитивных истин". Нас же будет интересовать гедонистическая функция искусства, ибо наша задача - заглянуть в тайны прекрасного и попытаться хоть краем глаза увидеть в них математические начала.

Что же такое прекрасное? Обратимся вновь ко Льву Толстому, гениальному мыслителю и мастеру слова. "Для среднего человека кажется ясным и понятным то, что искусство есть проявление красоты; и красотою объясняются для него все вопросы искусства.

Но что же такое красота, которая составляет, по его мнению, содержание искусства? Как она определяется и что это такое?

Как это бывает во всяком деле, чем не яснее, запутаннее понятие, которое передается словом, тем с большим апломбом и самоуверенностью употребляют люди это слово, делая вид, будто то, что подразумевается под этим словом, так просто и ясно, что не стоит и говорить о том, что собственно оно значит... Предполагается, что то, что разумеется под словом "красота", всем известно и понятно. А между тем это не только неизвестно, но... вопрос о том, что такое красота, до сих пор остается совершенно открытым и с каждым новым сочинением по эстетике решается новым способом."

Сказано по-толстовски сильно и ясно! Нам остается лишь добавить, что и задолго до нашей эры, и через много лет после смерти Льва Толстого философы, искусствоведы, сами художники и представители точных наук пытались и пытаются найти пути к решению вопроса о сущности прекрасного*.

* ()

Еще на заре цивилизации основатель античной математики Пифагор (VI в. до н. э.) учил: "Все прекрасно благодаря числу". Древнегреческий философ Гераклит (кон. VI в.- нач. V в. до н. э.), названный В. И. Лениным одним из основоположников диалектики, указывал на относительность понятия прекрасного: "Самая прекрасная обезьяна безобразна по сравнению с родом людей". Величайший из философов Платон (428-348 гг. до н. э.) писал: "Умеренность и соразмерность всюду становится красотой". Платону вторил его любимый ученик Аристотель (384-322 гг. до н. э.): "Красота состоит в соразмерности и правильном расположении".

Средневековые мыслители Аврелий Августин (354-430) и Фома Аквинский (1226-1274) источник прекрасного усматривали в боге. Выдающийся итальянский ученый-гуманист и архитектор Леон Баттиста Альберти (1404-1472) как. истинный представитель эпохи Возрождения свои идеалы и убеждения черпал из греческой классики: "Что такое красота и украшение и чем они между собой разнятся, мы, пожалуй, отчетливее поймем чувством, чем я могу изъяснить это словами. Тем не менее совсем кратко мы скажем так: красота есть строгая соразмерная гармония всех частей, объединяемых тем, чему они принадлежат,- такая, что ни прибавить, ни убавить, ни изменить ничего нельзя, не сделав хуже" (легко Заметить, что определение Альберти перекликается с высказываниями Платона и Аристотеля). В эпоху Просвещения прекрасное рассматривалось как связующее звено между разумом и чувствами, между долгом (разум) и увлечениями (чувства). Широко известна формула Н. Г. Чернышевского (1828-1889): "Прекрасное есть жизнь".

Но пожалуй, наибольшую мудрость в определении формулы прекрасного проявил человек, всю свою жизнь посвятивший служению красоте,- выдающийся немецкий художник эпохи Возрождения Альбрехт Дюрер (1471 -1528): "Что такое красота - этого я не знаю. Но для себя здесь понимаю красоту таким образом: что разные человеческие времена большинством почитать прекрасным, то мы и должны усердно стремиться создавать".

Да, Дюрер оказался удивительно прозорливым: и спустя полтысячелетия абсолютно строгого, "математического" определения прекрасного нет. Дискуссии о сущности красоты сегодня ведутся не только представителями противоположных мировоззренческих позиций, материалистами и идеалистами, но и внутри однородных научных школ. В нашей стране проблема прекрасного на протяжении последних трех десятилетий является предметом дискуссии между сторонниками "природнической" и "общественной" концепций.

Агесандр. Афродита Милосская. III-II вв. до н. э. С тех пор, как в 1820 г. статуя Венеры была извлечена из земли острова Милос, она олицетворяет вечный идеал красоты

Кажется мне, я узнал, что значит пословица "прекрасное - трудно".

Платон

Что такое красота - этого я не знаю. Но для себя здесь понимаю красоту таким образом: что в разные человеческие времена большинством почиталось прекрасным, то мы и должны усердно стремиться создавать.

А. Дюрер

"Природники" считают красоту объективной закономерностью, которая рождается в недрах самой природы. "Общественники" видят прекрасное как продукт общественно-исторической практики, творческой деятельности человека. Однако "природники" встают в тупик, пытаясь ответить на вопрос, поставленный еще Чернышевским: почему "полувоздушная" светская красавица не нравится крестьянину, который считает ее просто "заморышем", а пышущая здоровьем "русская Венера" не угождает вкусам света? Ведь обе они являются "продуктом природы"! "Общественники" же не могут объяснить наш восторг перед сверкающим горным пейзажем, который никак не назовешь "продуктом творческой деятельности человека".

Односторонность обоих подходов к проблеме прекрасного представляется очевидной. Обе стороны недооценивают диалектику объективного и субъективного в прекрасном. Обе стороны в полемическом задоре забывают, что у красоты не один, а по крайней мере два истока: это творческая, преобразующая мир деятельность человека - создателя красоты, и это природа, ибо, как писал Энгельс, "мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом", а, "наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее" (т. 20, с. 496).

В спорах, как известно, рождается истина. И подтверждением этому служит тот факт, что зачинатель спора "природников" и "общественников" (в прошлом ярый "общественник") А. И. Буров в конце концов пришел к "золотой середине" - признанию как природной, так и общественной основ прекрасного.

Итак, вопросы о том, что такое искусство и что такое красота, отнюдь не элементарны. Они порождают лавину вопросов-следствий, распутать которые может только особая наука о прекрасном. Такая наука есть, и имя ей - эстетика.

1735 год, год, когда немецким философом Александром Баумгартеном (1714-1762) был изобретен термин "эстетика" (от греч. aisthtikos - относящийся к области чувств), считается официальным годом рождения эстетики как самостоятельной науки. Но фактически эстетика родилась в глубокой древности, в суждениях философов, ученых и мудрецов, в их отдельных высказываниях, а затем и в специальных трактатах. И хотя различные "эстетические фрагменты" дошли до нас из Древнего Египта, и из Вавилона, и из Древней Индии, история эстетики как науки, безусловно, начинается в Древней Греции. Нам еще не раз предстоит обращаться к духовной сокровищнице древних греков, "к достижениям того маленького народа, универсальная одаренность и деятельность которого обеспечили ему в истории человечества место, на какое не может претендовать ни один другой народ" (Ф. Энгельс, т. 20, с. 369).

В древнегреческой философии - науке наук - берут начало все будущие философские течения, многие теории и науки. Древними было замечено, что люди познают мир с помощью органов чувств и осмысливают познанное разумом. Чувство и мышление не только два уровня, но и два звена в цепи познания. И как нужна наука о законах мышления - логика, столь же необходима и наука о чувственном восприятии - эстетика. Обе эти науки зарождаются одновременно в Древней Греции.

Греки обратили внимание и на то, что самые сильные чувственные восприятия связаны у человека с прекрасным, с искусством, которое несет людям красоту. Это особого рода чувства, лишенные корыстных побуждений, очищенные от жизненных забот и неурядиц, переносящие человека в иной удивительный мир - мир прекрасного. В попытках осмыслить эти чувства, понять их первопричину, проникнуть в тайну красоты и постигнуть ее законы и родилась наука эстетика. К сожалению, у нас нет возможности сделать хотя бы краткий обзор развития эстетического учения. Но к какому бы периоду истории эстетики мы ни обратились, во все времена и на всех направлениях ее главным содержанием оставалось прекрасное и искусство. Так понимали предмет эстетики и идеалист Гегель, и материалист Чернышевский, хотя само прекрасное они трактовали по-разному, в соответствии со своими философскими воззрениями.

Эстетика: наука о прекрасном

Итак, в главном эстетика - это наука о прекрасном. Однако многие современные авторы такое традиционное определение эстетики считают слишком узким и неточным. и вот учебники и справочники начинают определять эстетику как науку об... эстетическом воении действительности. Но ведь это же замкнутый РУг, логическое кольцо!

Что же думают об этом сами эстетики? "Наша наука крайне далека еще от того, чтобы построить своего рода "таблицу Менделеева" для эстетических "элементов",- читаем мы в "Лекциях по марксистско-ленинской эстетике" М. С. Кагана. "Давно известно, что гораздо легче отбросить старые понятия, чем создать новые,- пишет Е. С. Громов в книге "Начала эстетических знаний".- Традиционное определение, при всей своей краткости, а отчасти именно благодаря ей, ясно и понятно указывает на главную задачу всех эстетических исследований: постижение прекрасного в разных его видах и проявлениях". А вот строки из статьи Б. И. Благодыря "К проблеме "законов красоты": "...наука о прекрасном до сих пор не имеет в своем понятийном арсенале фундаментального определения прекрасного вообще, в котором нашло бы теоретическое выражение существенно общее, дающее нам право говорить о прекрасном во всех вферах действительности: природе, обществе, истории, науке, искусстве, человеке, начиная от бытия и кончая утонченным миром его чувств".

М. Эшер. Ящерицы. В основе орнамента лежит поворотная симметрия второго порядка и переносная симметрия, определяемая гексагональной решеткой. Творчество современного голландского художника и графика Маурица Эшера отличается необычайной фантазией, обостренным видением глубоких законов симметрии окружающего нас мира, органической связью художественного и научного мышления

Как видим, самим эстетикам не нравится определение своей науки. Что уж говорить, например, о физиках! Так, А. И. Китайгородский, анализируя в своей книге "Невероятно - не факт" определения из "Краткого эстетического словаря", называет их "пустословием". Врят ли стоит впадать в такую крайность. Следует помнить, что предмет эстетики чрезвычайно сложен и тонок, что эстетики только начинает касаться процесс математизации, который привел физику к своему триумфальному шествию в науке. В этой связи определение прекрасного, данное Альбрехтом Дюрером 500 лет назад, представляется наиболее точным и откровенным.

Так что же такое эстетика и что такое прекрасное? Обратимся к книге доктора философских наук А. В. Гулыги "Принципы эстетики", вышедшей в серии "Над чем работают, о чем спорят философы". Само название серии говорит о том, что книга не претендует на истину в последней инстанции (об этом же говорит и сам автор). Тем не менее, на наш взгляд, это наиболее глубокая и наиболее откровенная работа по проблемам эстетики.

Прежде всего заметим, что А. Гулыга возвращается к классическому определению эстетики как науки о прекрасном: "...все, чем занимается эстетика, представляет собой модификацию прекрасного... В широком смысле слова красота - синоним эстетического".

В вопросе об истоках красоты автор примиряет "природников" и "общественников", мудро выбирая "золотую середину": "Отец красоты - труд, мать - природа, дитя рождается от соединения этих двух начал жить может только в их присутствии, взаимодействии, взаимном согласии и понимании". Таким образом подтверждается тезис о двуединой объективно-субъективной природе красоты. Эту мысль высказывал еще Шиллер: "Красота есть одновременно предмет для нас состояние нашего субъекта". Заметим, что "состоянием субъекта" при оценке красоты и объясняется изменчивость взглядов на прекрасное как отдельных людей, так и представителей различных эпох и народов. Но истинное произведение искусства прекрасно во все времена, и нет оснований его отвергать только потому, что оно не соответствует нашим сиюминутным определениям красоты. К сожалению, история знает немало примеров, когда непонимание принятых в другую эпоху "законов красоты" приводило к уничтожению бесценных памятников прошлого, что попросту граничит с варварством.

Теперь остается самое трудное - ответить на вопрос, стоящий эпиграфом к этому параграфу: "Что есть красота?" В определении прекрасного А. Гулыга опирается на методологический принцип выдающегося немецкого философа Георга Гегеля (1770-1831) - принцип восхождения от абстрактного к конкретному. Этот принцип был успешно применен Гегелем в его логике, где в качестве изначальной категории было взято предельно абстрактное понятие "бытие", которое затем наполнялось содержанием через другие более конкретные категории. Однако в эстетике этот принцип оставался в забвении.

В качестве изначального понятия системы эстетических категорий Гулыга предлагает рассматривать прекрасное в его узком смысле, понимаемом как ценностно-значимая форма. Постепенно эта форма наполняется содержанием через другие более конкретные понятия, такие, как "возвышенное", "трагическое", "комическое", "эстетический идеал". Идеал - наиболее содержательная эстетическая категория, это всеполнота прекрасного. Таким образом, восхождение от ценностно-значимой, т. е. радующей наш глаз и слух формы, к тому Держанию, которое несет эта форма, и, наконец, к тому идеалу, который покоряет наше сердце и разум, и есть путь постижения загадочного феномена, именуемого прекрасным.

Эстетика: наука о прекрасном

Знаменитое триединство истины, добра и красоты, воплащающее, начиная с античности, представление человека о высших духовных ценностях,- это три ипостаси идеала. Красота является связующим звеном между истиной и добром. Во все времена красота являлась путеводной звездой в поисках истины, могучим стимулом к научному творчеству и озарению в науке (об этом мы подробно поговорим в следующей главе). С другой стороны, во все времена красота, словно магнитное поле стрелку компаса, обращала человека к доброте. Именно это свойство красоты отразил Достоевский в своей знаменитой формуле: "Красота спасет мир".

Рафаэль. Мадонна со щегленком. 1507. Деталь

Свое воплощение эстетический идеал находит в искусстве. Ни природа, ни общество часто не дают человеку его эстетического идеала. Вспомним слова Рафаэля: "Я скажу вам, что для того, чтобы написать красавицу, мне надо видеть многих красавиц... Но ввиду недостатка как в хороших судьях, так и в красивых женщинах я пользуюсь некоторой идеей, которая приходит мне на ум". Ясно, что "идея", о которой говорит Рафаэль, и есть эстетический идеал художника. Так красота через эстетический идеал приводит нас к искусству. Именно это и имел в виду Лев Толстой, когда говорил, что "для среднего человека кажется ясным и понятным, что искусство есть проявление красоты".

Да, вне красоты нет искусства. Но искусство - особая и своеобразная область прекрасного. В жизни прекрасное нередко уживается с безобразным, и истинное искусство - "учебник жизни" - не может ограничить себя одною лишь красотой. Художник не имеет права ни брезгливо отворачиваться, ни трусливо сдаваться перед безобразным. Победа над безобразным - одно из средств утверждения красоты. Мастерство и эстетическое осуждение безобразного ведут художника к торжеству его эстетического идеала - красоте. Вот почему образы искусства прекрасны всегда, даже если они рисуют истерзанные жизненными невзгодами, изможденные лица стариков на полотнах Рембрандта. Хорошо сказал об этом французский скульптор Огюст Роден (1840-1917): "Но стоит великому артисту или великому писателю прикоснуться к какому-нибудь безобразию, чтобы оно мгновенно преобразилось: ударом волшебного жезла безобразие превращается в красоту: это алхимия, это колдовство! "

Рембрандт. Портрет старика в красном. 1652-1654. В изможденном лице и натруженных руках старца - красота и мудрость прожитой им жизни

Мы должны определить красоту как преображение материи через воплощение в ней другого, сверхматериального начала.

Вл. Соловьев

Кеплер говорит: "Geometria est archetypus pulchritudinis mundi",- то есть, если перевести его слова более обобщенными терминами: "Математика есть прообраз красоты мира".

В. Гейзенберг

Итак, красота начинается с формы, но не сводится к ней. Красота - это форма, взятая в единстве с содержанием, от которого она не может быть оторвана. Попытки рассмотреть красоту только с формальной точки зрения никогда не оканчивались успехом. Еще немецкий философ Иммануил Кант (1724-1804), указав четыре формальных признака "чистой красоты", был вынужден обратиться и к содержательной стороне прекрасного, когда "нравится не только форма продукта природы, но также само существо его...".

Красивая форма стремится сделать прекрасным и содержание, которое, по выражению Белинского, становится "опоэтизированным". Мысль о диалектическом единстве формы и содержания в прекрасном, кажущаяся сегодня аксиомой, была впервые разработана Гегелем. Но эта мысль "витала в воздухе" и до Гегеля. Ее мы находим, например, у Шекспира:

Прекрасное прекрасней во сто крат, Увенчанное правдой драгоценной.

Да, нелегко раскрыть сущность прекрасного. И в жизни, и в искусстве проявления красоты необычайно разнообразны. Трудно установить сходство, например, между очарованием лесного озера и благородным поступком рыцаря, между совершенными формами кристалла и волшебством гармонии античной статуи. Это абсолютно различные явления, а вызываемые ими чувства удивительно похожи. Еще Платон указывал на то, как легко отыскать нам примеры прекрасного, но как трудно объяснить, почему они прекрасны.

Еще труднее найти математические закономерности в прекрасном - "законы красоты". Попытки хотя бы приблизиться к объективным "законам красоты" предпринимались человечеством с древности: это и математические законы Пифагора в музыке, и геометрическая модель Вселенной Кеплера - трепетная песнь красоте в науке, это и система пропорций в архитектур, и пропорции человека, и геометрические законы живописи. И несмотря на весьма скромные результаты, энтузиазм исследователей не ослабевает и сегодня: ведь слишком волнующая тема их интереса - красота. И сегодня вместе с лауреатом Нобелевкой премии, немецким физиком Вернером Гейзенбергом (1901-1976) большинство ученых верят: "Математика есть прообраз красоты мира".

Естественно, что все попытки отыскать математические законы в искусстве (а значит, и в прекрасном)начинались с простейшего компонента прекрасного - формы прекрасного, еще точнее, структуры формы прекрасного. Например, рассмотренные в части III пропорции античной и готической архитектуры есть структурно-математические объективные законы формы прекрасного. Вопрос же о субъективном отношении к этим формам, как и о субъективном отношении к тому содержанию, которое несут эти формы, каждый вправе решить для себя сам.

Здесь уместно вспомнить высказывание выдающегося французского математика Анри Пуанкаре (1854-1912): "Математиков занимают не предметы, а отношения между ними. Поэтому они вправе заменять одни предметы другими, лишь бы отношения их остались при этом неизменными. Содержание их не волнует, они интересуются только формой". Действительно, в следующих трех частях мы увидим, например, что закон золотого сечения справедлив и в музыке, и в архитектуре, и в изобразительных искусствах. Это структурно-математическая характеристика, которая отражает форму прекрасного независимо от того содержания, которое несет эта форма.

Что касается математического анализа содержания прекрасного, то вряд ли в обозримом будущем этот анализ будет возможен: слишком запутан клубок сплетенных здесь вопросов. Да и нужно ли его распутывать? Пожалуй, ответом на этот вопрос могут быть слова Е. Фейнберга, Которыми заканчивается его статья "Искусство и познание": "В наше время, которое - удачно или неудачно - иногда называют эпохой научно-технической революции и которое действительно является временем огромного развития научного знания, нет никакой опасности ослабления авторитета дискурсии*: ее ложность слишком очевидна. Но есть

опасность гиперболизации ее роли, принижения значения интуиции, ослабления способности к целостному и верному интуитивному суждению. Поэтому в наше время роль искусства особенно велика ".

* ()

Эстетика: наука о прекрасном

А вот мнение по тому же вопросу философа А. Гулыги: "Феномен красоты содержит в себе некоторую тайну, постигаемую лишь интуитивно и недоступную дискурсивному мышлению". Просто замечательно, сколь единодушными делают чары искусства и тайна прекрасного и "физиков", и "лириков". (Такое бывает далеко не всегда, в чем легко убедиться, прочитав главу 3.)

И в заключение отметим одну важную мысль, впервые высказанную К. Марксом: первые шаги человечества к красоте сделаны благодаря труду. Именно в результате трудовой деятельности человек начинает находить и в природе, и в общественной жизни разнообразные эстетические ценности.

Приведем знаменитые слова К. Маркса, указывающие на отличительные особенности человеческого труда: "Животное, правда, тоже производит. Оно строит себе гнездо или жилище, как это делают пчела, бобр, муравей и т. д. Но животное производит лишь то, в чем непосредственно нуждается Оно само или его детеныш; оно производит односторонне, тогда как человек производит универсально... Животное строит только сообразно мерке и потребности того вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит также и по законам красоты".

"И по законам красоты"... Эти слова Маркса являются девизом творческой деятельности человека на любом поприще. Они означают, что сфера эстетических закономерностей, сфера прекрасного, выходит далеко за пределы искусства и распространяется на все без исключения области человеческой деятельности. Но если это так, то существует еще одна не менее удивительная область проявления прекрасного. Это - наука. Есть ли красота в науке? Можно ли говорить об эстетике науки? На эти вопросы мы попытаемся ответить в следующей главе.

Эстетика: наука о прекрасном